Морис Дрюон: «Русская душа принимает все, что с ней происходит, и способна терпеть очень много и долго»

Морис Дрюон приезжал в Москву осенью 2003-го по приглашению Виктора Черномырдина. Оказалось, у всемирно известного французского писателя - оренбургские корни. (Его отец - Лазарь Кессель, родился в Оренбурге, а бабушка была родом из известной купеческой семьи Леск, владевшей там универмагом). Вот Виктор Степанович и решил свозить парижского гостя «на общую родину». И меня с собой позвал. (Репортаж об этой поездке, опубликованный в «КП» 2 октября 2003 года, читайте ниже.) А сейчас я расскажу о том, каким запомнился мне классик.

На что я сразу же обратил внимание – он много улыбался и шутил. Даже тогда, когда речь заходила о совершенно серьезных вещах.

И еще – на его простоту: и в одежде (на нем было не новое, но модное пальто, вокруг шеи – толстый теплый шарф, завязанный узлом по-французски), и в обращении.

Первое, что я сделал, когда мы сели в самолет – попросил классика поставить автографы на его книгах на французском языке – для моей дочери, которая тогда изучала французский язык и французскую литературу в университете. Писатель автографы поставил и написал еще приветствие. (Потом Дарья рассказывала, что сокурсники, увидев на ее столе в книге Дрюона его подпись со свежей датой, ужасно удивились: «А что, классик до сих пор живет на свете?»)

Пока мы ездили по Оренбуржью, я засыпал Мориса Дрюона вопросами. Вот лишь несколько фрагментов этих бесед…

-Месье Дрюон, во всем мире вас знают как писателя, который умеет предсказывать будущее. Можете ли вы мне первому сказать, что ждет Россию?

-Я не маг и не предсказатель. Я – человек, который очень долго жил на этой земле. А поскольку мое образование прошло в школе генерала де Голля, он научил меня видеть то, что произойдет через 20 – 30 лет. Что же вам сказать?

- Правду, месье Дрюон.

- Прежде я хочу задать вам вопрос: вы всегда говорите правду?

- По-крупному никогда не вру, а в мелочах бывает. Но в газете стараюсь не врать.

- Насчет будущего России правды в этом понимании не существует. Особой уверенности в своих прогнозах у меня нет. Но мне кажется, Россия снова займет свою роль великого государства. Это обуславливается ее географией и историей, подъемом экономики.

Если исходить из того, что мир должен быть многополярным, одним из этих полюсов должна быть Москва.

- Впервые вы побывали в нашей стране в 1952-м, еще при Сталине. За эти годы русская душа изменилась?

- Нет. Русская душа принимает все, что с ней происходит, и способна терпеть очень много и долго. Но в один прекрасный момент она взрывается, происходит революция, а потом душа снова попадает в свое русло и продолжается обычное течение жизни. За эти годы я замечаю в русских людях одни и те же черты, которые никогда не меняются: желание дружить, петь, умение грустить. Умение пить, желание поговорить…

Кстати, вот как Морис Дрюон вспоминал об этой поездке на историческую родину в своих мемуарах:

«В Оренбург меня привез Виктор Черномырдин, экс-премьер-министр посткоммунистической России, основатель гигантской энергетической компании «Газпром», очень влиятельный человек в этой стране. Оренбург принял меня как сына, вернувшегося домой. Я и моя жена были завалены подарками - теми самыми тонкими, как паутина, шалями с причудливыми узорами, которые с уникальным мастерством ткут тамошние женщины.

Приемы следовали один за другим, иногда – по шесть в день, и всегда был сервирован стол. По традиции каждый сидящий за столом должен произнести тост в честь гостя, который, в свою очередь, должен на каждый тост ответить. Шесть человек – шесть тостов; девять человек – девять тостов; к счастью, водка в Оренбурге – одна из лучших в мире из-за чистой воды. Вероятно, только благодаря своим русским корням я смог выдержать такой режим. Празднества заканчивались глубокой ночью импровизированным исполнением народных песен.

Я рискую вызвать усмешку моих читателей, однако осмелюсь процитировать моих хозяев, сказавших о моем путешествии: «Пушкин приезжал в Оренбург на два дня; Толстой пробыл в Оренбурге два дня; Дрюон – три». И все же я это услышал!»

(Maurice Druon. L'Aurore vient du fond du ciel. Paris, 2006.)

…Когда мы были в селе Черный Отрог, на родине Черномырдина, Морис Дрюон увидел на улице стаю гогочущих гусей, не спеша приблизился к ним. Виктору Степановичу ничего не оставалось, как последовать за писателем.

Гуси, вытянув шеи, зашипели, захлопали крыльями. Но друг Морис с другом Виктором не испугались, присели на корточки и стали с ними о чем-то разговаривать – тоже шепотом.

Гуси, услышав знакомый язык, сразу успокоились.

- О чем вы беседовали с гусями, Виктор Степанович? – спросил я у Черномырдина, когда мы сели в машину. – А главное – на каком языке?

- Это тебе вон пусть писатель расскажет, - загадочно произнес ЧВС.

- Мы говорили с ними на языке гусей, - с удовольствием ответил Дрюон.

- О чем?

- Я им сказал: вы прекрасные гуси.

- И что они вам ответили?

- Гуси сказали: это наше большое счастье, что мы живем здесь, на этой земле.

ЕЩЕ ПАРА СЛОВ

Прощай, Дрюон, друг русских бабушек…

Ей Богу, огорчитетльнее вести я за последнее время не слышал. Даже уход Аллы Борисовны со сцены так не омрачил мой горизонт. И – горизонт миллионов русских бабушек…

Молодые-то не помнят, а ведь Морис Дрюон был первым суперхитом книжной интервенции в СССР. Когда в голодные книжные годы (это сейчас печатаным барахлом забиты все магазины) его легендарный цикл “Проклятые короли” стали выдавать в массовом порядке за макулатуру.

Дрюон просто спасал нашу бумажную промышленность, решившую в конце восьмидесятых протянуть ноги. Пионеры уже связки газет в пункты вторсырья не носили, а вот бабушки – те подсуетились.

Я помню, помню, помню эти Великие Очереди! Была зима и темень, тусклые лампочки железных будок с весами под макулатуру. И эти очереди…

Какая-то военная картина: так стояли за хлебушком по карточкам.

Потрясающие были диалоги!

- Я сегодня у вас не буду книжки брать, у них корешки – синенькие!

Из очереди:

- Махнемся! У меня красненькие!...

Плюхаются пачки газеты «Правда»… Дзинь-дзинь: гирьки.

- Господи! Полкило не хватает на шестой том! Подайте кто-нибудь!

- Держи вот «Советскую Россию»…

Стояльцы-очередники собирали книги по цвету корешков! Они вписывали книги в интерьер.

Это была неслыханная эпидемия, все забыли про Дюма (хотя при этом думали, что Дрюон-то тоже давно помер!) и Костомарова, за которыми гонялись до этого. Пикуль скромно отдыхал в уголках книжных магазинов. Еще не родилась “Рабыня Изаура”… А дамы из очередей постигали великий книжный сериал, взрывавшийся интригами, пылающий любовью и набивавший оскомину терпким привкусом тайного яда, уже влитого в бокал строптивого наследника престола…

Морис Дрюон, если вы меня слышите на том свете, где вас ждут ваши короли: спасибо вам за то, что дали нам тогда великолепное чтиво, сплотили людей в очередях и помогли оформить квартиры хоть как-то не по-советски.

Нашим окном в ваш чудесный мир так и осталась распахнутая дверь приемного пункта…

Это была великая национальная идея - собрать всего Дрюона.

Чтим и перечитываем!

Андрей ДЯТЛОВ

Читайте также:

Виктор Черномырдин: Бонжур, месье Дрюон! Силь ву пле

Морис Дрюон: Почему наша пресса критикует Путина?